Автор текста ∼ Олег Бондаренко

Фашизм – это правление силовиков в государстве, более или менее продолжительный период, подкрепленное специфической, присущей именно силовикам, идеологией. Если идеология отсутствует, то получается не фашистская, а просто бандитская власть. Пример «безыдейности»: власть тонтон-макутов – по сути бандитов на Гаити во времена правления папы Дока (1960-е гг.).

Следует различать фашистский режим и фашистскую страну. В первом случае речь идет о правительстве и правительственных структурах, системе организации государственной власти, прямом или косвенном проникновении силовиков, с их методами, во все структуры государственного управления. В отличие от фашистского режима, фашистская страна – гораздо более широкое понятие, оно подразумевает правительство плюс народ, т.е. некий симбиоз властей с населением.

Пример: в Португалии времен д-ра Салазара царил фашистский режим («Новое государство»), но в целом фашистской страной, в общепринятом смысле слова, тогдашнюю Португалию назвать трудно. То же и с Италией, в частности, 1930-1940-х годов – большинство населения после 1936-го (завоевание Эфиопии) начало относиться к правлению Муссолини критически.

А вот Германия 1930-х – это была классическая фашистская страна, ибо большинство населения восприняло как норму тогдашнюю государственную идеологию и своеобразную организацию управления. То же можно сказать и о предвоенной / военной Японии с ее тотальной слежкой всех за всеми и маниакальным доносительством, столь полюбившимся простому народу.

Фашизм (от итал. fascio – пучок, союз, «соединенныевместе») может быть необычайно многообразен по форме. Так, южноамериканские диктатуры внешне совершенно не походили на германский нацизм, при этом суть их, внутренний стержень могли быть общими или близкими. Так же и коммунизм различается по форме: советский социализм, на первый взгляд, кажется далеким от китайского маоизма. Но лишь на первый взгляд.

«…Ведь роза пахнет розой, хоть розой назови ее, хоть нет» (У. Шекспир, «Ромео и Джульетта»).

Да, фашизм мог быть предельно жёстким, тотальным – как при Гитлере. Или сравнительно мягким (если вообще к фашизму применительно слово «мягкий») – авторитарного, муссолиниевского типа.

Два быка

Фашизм стоит на двух быках. Сначала я предполагал написать «на [столько-то] китах», но быки кажутся в данном случае куда уместней – с точки зрения грациозности и умственной силы. К тому же слово «бык» можно понимать и как «строительная опора».

Первый бык: комплекс неполноценности. В контексте нынешнего исследования – комплекс неполноценности, который пронизывает этническое [коллективное] бессознательное. Лучше, нагляднее всего этот комплекс, на мой взгляд, охарактеризовал Эрик Хоффер – применительно к индивидууму: «Человек, кусающий руку, которая его кормит, обычно лижет сапог, который его пинает». В нашем же случае речь идет о коллективном комплексе, природа которого в принципе такая же.

«Человечество – это все человеки вместе, если их рассматривать как одного большого человека» (Соня Шаталова, восьмилетняя, великая и мудрая девочка-аутист из России).

Многие нации в разные периоды своей истории переживали ощущение некой неполноценности, в сопоставлении со, скажем так, более удачливыми народами. Это чувство приходит и уходит, соответственно виткам истории. Но – в ряде случаев – длится слишком уж долго.

Пример: горькая обида французов в 1870-1880-е годы, национальное унижение после позорного проигрыша во франко-прусской войне; тогда, при генерале Буланже, французы были морально готовы к появлению в их стране первого в Европе фашизма, и лишь случай (нелепая смерть генерала) уберег страну от такого варианта развития событий.

Немцы после трагического поражения в Первой мировой и заключения страшного для них Версальского договора переживали острое чувство коллективной неполноценности. А после Второй мировой оно еще более усилилось, вылившись в неофициальную формулу «стыдно быть немцем».

Многие народы развивающихся стран также испытывают подобное чувство, проникшее в подсознание и глубоко укоренившееся там; оно может быть выражено в каких-то расовых формах (в сравнении с надуманным «превосходством белых»), социальных (одни страны успешно развиваются, а в других – вечный застой), политических и религиозных и т.п.

Именно этнический комплекс неполноценности отвечает за появление национальных идей «особого пути», «духовного развития» – в противовес материальному, идей мессианства (Россия, Аргентина, Индонезия и др.). Таков принцип компенсации.

Есть примеры и полного отсутствия этнического комплекса неполноценности. Британия и США почти незнакомы с таким явлением; это само по себе объясняет, почему фашизм так и не укоренился в англоязычной среде и массовой культуре (отдельные случаи типа движения Освальда Мосли не получили по-настоящему народной поддержки).

Ну, и далее – второй бык: поправение значительной части населения – достаточно ощутимое, относительно длительное и вызванное объективными причинами.

Левые и правые. О поправении.

Изначально нет никаких левых и правых. Так бывает в очень бедных, патриархальных обществах. Отсутствие материального благополучия обеспечивает мировоззренческую / социальную / политическую нейтральность населения.

В самых отсталых, дремучих обществах мира, которые кое-где существуют и сегодня, нет даже самого представления о «левизне» и «правизне». Грубо говоря, народ находится еще на нулевой или близкой к нулевой стадии.

Ветвление – т.е. возникновение первичного бинарного дерева – начинается по мере роста благополучия людей.

Начиная с какого-то порога (при преодолении пороговой величины) коллективная бедность, по мере роста накоплений и потребления, сменяется коллективной зажиточностью – конечно, сравнительной зажиточностью, ибо зажиточность средних веков не тождественна зажиточности людей XX-XXI веков.

При резкой остановке этого естественного процесса и развитии его вспять – т.е. при внезапном обнищании населения вследствие каких-то нехороших событий – возникает недовольство людей сложившимся порядком вещей, общество начинает поляризоваться. Нерастраченная энергия воплощается во вдруг возникающей «левизне». Население левеет, по крайней мере, часть населения проявляет склонность к левым мыслям, левой идеологии, «левому» видению мира – типа «против буржуев».

«Революцию делают не голодные люди, а сытые, которых три дня не кормили» (мексиканский политик Мариано Асуэла).

Следствием полевения является появление правых.

«Правизна» есть реакция общества на появление левых. Заметим: при отсутствии левых не будет и правых. Правые не возникают «просто так», потому что им хочется. Левые и правые – два сапога пара. Они жизненно зависят друг от друга.

Всякое действие вызывает равное по силе, противоположно направленное встречное противодействие. Есть акция – появляется ре-акция.

Но сначала – акция, действие. Оно хронологически первое. Оно обуславливает ответ.

В этом смысле интересна историческая и социальная концепция великого английского историка, философа и социолога Арнольда Тойнби – Вызов-И-Ответ. Если есть Вызов, то появляется Ответ на него. Нет Вызова – нет Ответа.

Обнищание населения порождает Вызов (в форме народного полевения) – ему как следствие противостоит Ответ (в форме встречного поправения части людей).

Левые – базис, правые – надстройка, которая появляется с течением времени / по мере приобретения негативного опыта левизны.

Правые по сути есть отрицание левизны, антитеза левым.

Nota bene: Народные революции совершает только полевевшее население. Революция и левизна – понятия нерасторжимые. Если в каком-либо народном движении / восстании мы улавливаем признаки народной революции, независимо от источников её финансирования и частных целей каких-либо отдельных участвующих групп, мы вправе считать, что имеем дело с левизной общества, в составе которой могут, как вкрапления, существовать правые компоненты (порой, до поры до времени, не осознающие себя правыми и рядящиеся в соответствующую моменту левую тогу). Мало того, левое общество без правых компонентов – вещь невиданная и, скорее всего, несуществующая. Правые в числе левых – лишь более «умудрённые» и циничные потребители революционного продукта со всеми его неожиданно открывающимися возможностями.

(Но не наоборот. Левые компоненты в правом обществе – нонсенс, видимо, таковых не существует. Могут существовать лишь центристы / правоцентристы, которых иногда ошибочно принимают за левых в пылу поправевшей полемики).

Ядра

На самом деле в обществе с течением времени, по мере его развития / взросления / роста благополучия формируются два, часто равноценных по значимости ядра: политических, социальных, мировоззренческих – называйте как хотите.

Они зеркально противоположны друг другу. Будем образно считать их левым ядром и правым ядром.

Левое ядро состоит из тех, кто по убеждению всю жизнь видит мир в «левом» свете, и подобные представления о мироустройстве очень стойкие, непоколебимые. Такие упрямые левые могут быть активными (революционерами) или пассивными (смирившимися с несправедливостью жизни). Им противостоит правое ядро – эти воспринимают мир наизнанку, наоборот, и их представления также твердые, непоколебимые, не меняющиеся до конца дней. Можно сказать, твердолобый костяк.

Любое ядро «в разрезе» – вещь, конечно, сложная, неоднозначная. Это не какая-то застывшая субстанция. Ядра живые, они включают представителей самых разных направлений и, можно сказать, типов и уровней мышления: здесь и взвешенные умеренные, и решительные радикалы, и яростные ультра. Порой объединение их в единое целое – левое / правое ядро – до некоторой степени условно. И, тем не менее, в массе своей они образуют, если можно так выразиться, полярный край общества – тот или другой, противоположный ему. И люди, имеющие отношение к тому или иному ядру, определяют друг друга на основании принципа комплиментарности (под комплиментарностью Лев Гумилёв понимал ощущение взаимной симпатии или антипатии в этнической / социальной среде).

Общее число людей, которых можно отнести к каждому из этих двух ядер, я думаю, не превышает 25% населения. Почему именно столько? Это число (коэффициент 0,25 – предельное напряжение в системе) вытекает из предложенного мной в других работах т.н. закона напряжения в системе, в данном случае – социально-этнической системе; закон по своей сути перекликается с законом Ома – если рассматривать системы (хоть электродинамические, хоть гуманитарные) как таковые. Системы вообще как основа основ существующего мира, как вне-дисциплинарный скелет – без уточнения, на определенном этапе, о каком именно виде систем идет речь.

Однако в данной статье я не буду приводить и доказывать закон напряжения в системе, это выходит за рамки работы. Чтобы не отвлекаться от основной темы.

Достаточно упомянуть исследование социологов университета Пенсильвании, США на предмет того, сколько людей должны участвовать в революции, чтобы она завершилась успехом (обзор опубликован в журнале Science; можно найти в интернете). Чтобы такое глобальное общественное изменение, как революция, стало успешным, его должны поддерживать не менее 25% населения… «Тут работают довольно тонкие механизмы, связанные с устройством общественной жизни, но можно говорить наверняка, что революция обречена на неудачу, если активистов поддерживает менее чем четверть населения» (ведущий автор работы известный социолог, доктор философии Деймон Чентола / Damon Centola: https://penntoday.upenn.edu/news/damon-centola-tipping-point-large-scale-social-change).

Таким образом, мы имеем левое ядро – до 25% населения и правое ядро – также до 25% населения. Вероятно, это социально-активное население, т.е. сюда не входят дети и немощные.

Ядра, по мере того, как они возникают в обществе в определенный исторический период, могут быть более или менее стабильны в количественном выражении. Т.е. если сто лет назад до 25% населения верили в левую, революционную идею и выступали, наяву или мысленно, против системы «бедные – богатые», то и век спустя таких людей в обществе будет насчитываться около четверти. То же самое – и для правых.

Что же определяет полевение или поправение социума? Та масса людей, которая НЕ ОТНОСИТСЯ ни к левому ядру, ни к правому. Промежуточные. Те, которые не имеют твердых, непоколебимых убеждений.

Именно от них, в конечном итоге, всё и зависит.

Если на этих «не определившихся» повлияют какие-либо исторические обстоятельства, а может быть, даже на людей искусственно поднажмут (как правило, с помощью страха или пропаганды), то вся эта масса способна качнуться – пусть и временно, не глубоко – в левую или правую сторону.

И таким образом, создаст перевес, утяжеляя то или иное ядро. Тем самым определяя направление развития событий.

Чтобы нарушить равновесие, совсем необязательно, чтобы в данном процессе участвовала половина или даже больше половины населения. Достаточно «чуть-чуть превысить». Это как с держателями контрольного пакета акций – теоретически контрольный пакет предполагает 50% акций плюс одна акция; на практике часто хватает и 10%, 20%, 30%… – с учетом того, что значительная часть акций распылена среди мелких одиночных держателей, и на их фоне контрольный пакет – больше всех.

∼ Продолжение следует ∼